Новосибирская государственная консерватория имени М. И. Глинки
"Консерватория"
Студенческая электронная газета
Тема номера: "Новосибирской консерватории - 60 лет!" №4 (33), Октябрь 2016 г.
Меню
 
  • Главная
  • Выпуски газеты
  • Редакция
  • Консерватория
  • Студсовет НГК

  • В этом номере:



    Поиск по сайту

    http://esg.nsglinka.ru/v_33/?page=search

     
    От чистого сердца простыми словами

    Ванчугов А.

    В движенье мельник жизнь ведёт…

    Ванчугов Антон

    студент IV курса ТКФ

     


    Кафедра истории музыки

    В преддверии концертов и фестивалей, посвящённых 60-летнему юбилею Новосибирской государственной консерватории имени Михаила Ивановича Глинки, предлагаем вниманию уважаемых читателей беседу с заведующим кафедрой истории музыки, Заслуженным деятелем искусств РФ, доктором искусствоведения, профессором Борисом Александровичем Шиндиным.

    Борис Александрович ШИНДИН, заведующий кафедрой, доктор искусствоведения, профессорБорис Александрович является одним из выпускников Новосибирской консерватории (выпуск 1972 года), прошедшим все этапы профессиональной карьеры музыковеда: преподаватель, доцент, профессор, заведующий кафедрой, проректор по научной работе вуза, член-корреспондент САН ВШ, председатель диссертационного совета. Один из авторитетнейших деятелей и руководителей отечественной музыкальной науки, основоположник русской музыкальной медиевистики в НГК, Б. А. Шиндин – личность, без которой трудно себе представить историю нашей консерватории. Одну из фундаментальных её структур – кафедру истории музыки – Борис Александрович возглавляет с 1996 года. Постоянное стремление кафедры к накоплению и увеличению своего творческого потенциала всегда было одной из основных задач Б. А. Шиндина.

    Антон Ванчугов: Борис Александрович, приближается славный юбилей Новосибирской консерватории. Давайте поговорим о том, что особенно памятно и дорого Вам как человеку и специалисту, в становлении нашего вуза и кафедры истории музыки…

    Борис Александрович Шиндин: К разговору о кафедре и консерватории нужно подходить постепенно. Когда мы недавно встречались со студентами первого курса, я говорил о том, что если вспомнить историю музыкального образования в Сибири, то нужно учитывать ее начальную точку, то зерно, которое было посажено в землю в 1876 году. Тогда была открыта первая в Сибири музыкальная школа – в Забайкалье, в Нерчинске. Далее началось строительство музыкального образования, которое продолжалось длительное время: были открыты музыкальные школы, училища (тогда они не назывались колледжами) и, наконец, консерватория, как завершение всего процесса.

    Открытие консерватории нельзя считать обыденным фактом. В то время открывалось много новых учебных заведений в разных городах страны. Но открытие Новосибирской консерватории стало открытием нового мира! Это конец пятидесятых годов – колоссальный взлёт творческого потенциала Сибири: Академгородок, ВАСХНИЛ, огромное количество предприятий, симфонический оркестр и многое другое. Консерваторию нужно рассматривать в контексте грандиозных социальных культурных событий того времени.

    Ну, открыли консерваторию – типичный для того времени провинциальный вуз. А нужно было ее превратить в учебное заведение, которое бы котировалось наравне со столичными вузами. И одна из идей этого времени – повышение творческого потенциала. Тогда мы построили структуру школа-училище-консерватория. Вот сейчас посмотрим на географию Сибири от Урала до Тихого океана. Кто работает в учебных заведениях, музыкальных организациях, творческих коллективах этого региона? Выпускники Новосибирской консерватории: исполнители и музыковеды. Консерватория сыграла уникальную роль в насыщении громадного региона музыкальными кадрами.

    Сейчас мы многое и многих вспоминаем. Во время создания буклета и энциклопедии мы стремились получить информацию о выпускниках консерватории, которые сейчас работают по специальности в Англии, в Штатах, в Германии. Таких специалистов немало и их достижениями принято гордиться. Но на самом деле, в еще большей степени следует гордиться теми, кто остался и работает здесь, теми, кто превратил Сибирь в край высокой академической музыкальной культуры, кто представляет научный и творческий потенциал нашего региона! Они здесь совершили великую культурную революцию, и этими людьми мы должны восхищаться и гордиться.

    Когда заходит речь о консерватории, всегда имеется в виду два направления: с одной стороны, исполнительское, а с другой, музыковедческое. Музыковедение в нашей консерватории формировалось постепенно. Все начиналось с деятельности единой кафедры истории, теории музыки и композиции. Потом произошло постепенное размежевание.

    Конечно, нашей консерватории повезло, потому что у её истоков стояли потрясающие личности-музыковеды. Это Арсений Николаевич Котляревский, Александр Миронович Айзенштадт, Лия Яковлевна Хинчин, Юзеф Гейманович Кон. Люди, которые сами по себе были крупнейшими музыкантами и учёными своего времени. Таким образом, был заложен очень мощный фундамент музыковедения в Новосибирской консерватории. В его становлении участвовали музыковеды и композиторы из целого ряда городов нашей страны, считавшихся значимыми культурными центрами: Москва, Ленинград, Киев, Ташкент и другие. Потом постепенно стали появляться и свои учёные.

    С тех пор потенциал консерватории колоссально вырос. В научном мире Новосибирская консерватория стоит в ряду первых музыкальных вузов, потому что здесь есть докторский диссертационный совет. Это высокий творческий знак, ибо далеко не все вузы имеют подобные учёные советы. Когда мы подводили итоги работы учёного совета, обнаружили, что у нас защитилось огромное количество ученых. Мы обеспечили практически весь сибирский регион научными кадрами.

    Изначально консерватория совершенно отличалась от современной, в ней была иная обстановка. В первые годы студентов было не много и между педагогами и студентами были иные отношения, менее формальные. Было принято посещать педагога дома и не просто посещать, чай пить, а размышлять, ведь в такой обстановке часто раскрываются вещи, которые не всегда бывают доступны на занятиях, потому что лекция – это всё же академический жанр, направленный на совершенно определённую деятельность.

    Антон Ванчугов: Борис Александрович, а как протекал процесс дифференциации музыковедческих кафедр в НГК?

    Б. Ш.: В идеале и не только в Новосибирске эти кафедры существуют отдельно. Первоначально они существовали вместе почему? Во многом это определялось количественным фактором: число педагогов, как и студентов, было весьма ограничено. Лишь постепенно, с увеличением контингента и тех, и других возникла необходимость деления единой кафедры на кафедры истории и теории. Это естественно, потому что кафедральная вузовская система как раз должна быть адекватной системе искусств… К тому времени уже выросли свои кадры: Галина Андреевна Демешко, Светлана Сергеевна Гончаренко, Галина Анатольевна Ерёменко, Людмила Павловна Робустова, Нина Павловна Коляденко, Наталья Владимировна Леонова, Изабелла Михайловна Корн – это всё люди из первых выпусков. Вот музыковедение разделилось на историю и теорию, через какое-то время появилась кафедра музыкального образования и просвещения, а потом появилась кафедра этномузыкознания, чтобы заполнить нишу ещё одним научным направлением. Вузовские кафедры пытаются смоделировать структуру музыкальной культуры, и каждая из них занимает свою нишу.

    А. В.: Существуют ли взаимосвязи между кафедрами?

    Б. Ш.: Безусловно, существуют. В разные годы этот процесс происходит с различной степенью интенсивности. Иногда кафедры отдаляются друг от друга, когда каждая из них занимается своими вопросами. А иногда они начинают решать общие проблемы. Последние годы происходит как раз процесс сближения. Он связан с научной и методической работой. Меняется программа, меняются учебные планы и их внедрение в учебный процесс невозможно без объединения усилий двух кафедр: ни одна кафедра не может ничего сделать без другой. Так у нас появились общие интересы. Поэтому мы создаём межкафедральные формы взаимодействия. Так, в прошлом году была проделана громадная работа, связанная с пересмотром планов и экзаменационных вопросов как для поступающих в аспирантуру, так и для ее выпускников.

    Что касается научной работы – здесь у нас полное взаимопонимание и контакт, потому что мы совместными усилиями издавали и издаём журналы: «Сибирский музыкальный альманах», «Вестник музыкальной науки», а также принимаем участие в работе таких изданий как «Проблемы музыкальной науки» и «Идеи и идеалы».

    А. В.: Борис Александрович, можно ли говорить об особых традициях внутри кафедры истории музыки? О преемственности, об особом отношении, берущем свои корни из истории вуза?

    Б. Ш.: Конечно, можно. В ситуации нынешней кардинальной ломки мы пытаемся, и не без успеха, сохранить лучшие традиции прошлого. Как и любой вид деятельности, образование не может жить без прошлого, оно всегда опирается на историю, на традиции.

    Такие традиции есть и у нас. Например, отношение к студентам. Уровень дипломных работ, диссертаций, тексты выступлений на конференциях - все отслеживается и многократно обсуждается членами кафедры. Эта традиция была заложена в самом начале ее появления. Эта традиция очень важна – уровень наших выпускников – это знак качества. Мы стараемся придерживаться того высокого уровня, который был заложен первыми педагогами консерватории. Вот это самое главное. Но есть традиции, которые понемногу уходят в прошлое, не все сохраняются. Время, к сожалению, или к счастью, совершенно другое и не все традиции живут. Самое главное: педагог – ученик, учитель и его воспитанник. Это стержень, на котором держится деятельность вуза.

    А. В.: В продолжение линии учитель-ученик: скажите, пожалуйста, как быстро Вы определились со своей темой и кто Вас подвиг на изучение медиевистики?

    Б. Ш.: Когда я поступил в НГК, то очень активно сотрудничал с Александром Мироновичем Айзенштадтом, который занимался проблемами народного творчества, фольклора. Несколько раз мы ездили в экспедиции, но откровенно говоря, меня это мало привлекало. Александр Миронович был настолько человек благородный, тепло и трепетно относящийся к своим ученикам, что именно он натолкнул меня на исследования Максима Викторовича Бражникова, рассказал, что существует область знания о древнерусской музыке. Именно Айзенштадт меня туда направил, за что я ему безумно благодарен. Бывают ситуации, которые складываются почти идеально. В это время в ГПНТБ формируется отдел редкой книги. Начинают проводиться экспедиции сотрудников отдела, педагогов и студентов университета. В последствие к ним присоединяются студенты консерватории. В это же время я познакомился с Бражниковым, с которым я занимался каждое лето и в зимние каникулы. Когда я учился в аспирантуре Ленинградской консерватории, мы все – начинающие медиевисты - тесно соприкасались с Пушкинским домом (Институт русской литературы Российской академии наук – прим. А.В.), ходили на семинары Дмитрия Сергеевича Лихачёва. На них много чего было почерпнуто: и в отношении к науке, и в отношениях между людьми, и многое другое. Я до сих пор вспоминаю это с трепетом, потому что там была очень своеобразная, доброжелательная, человечная обстановка. Все участники семинара занимались высокой наукой и были идеальны в своих поступках и отношении к людям. Это была целая школа.

    Колоссальное влияние оказал на меня и Александр Михайлович Панченко – замечательная личность, потрясающий эрудит и человек. Представления о музыке, литературоведческих и культурологических концепциях, и многом другом были сформированы благодаря ему. Это был целый мир, полезный и увлекательный.

    А. В.: Борис Александрович, нас, нынешних студентов-музыковедов, наверное, сложно сравнивать с такими мэтрами, Вашим поколением?

    Б. Ш.: Ну, не надо … Принято без особого восторга говорить о молодежи в сравнении с представителями своего поколения. Но все эти сравнения далеко не однозначны. Я часто думаю о том поколении ленинградцев-петербужцев, с которыми я общался в 70-е годы, с окружением Бражникова, Панченко… И убежден в том, что представители нашего поколения при всех их достоинствах во многих смыслах ниже, чем те люди. Я имею в виду общую эрудицию, познание культуры, отношение к ней, воспитание и многое другое. Только один нюанс. Меня всегда потрясал их уровень владения языками: эти люди свободно общались на немецком, французском, английском языках. Их гуманитарное образование и гуманитарный кругозор были выше, чем у нас. А знание мировой культуры несравненно глубже и шире. Конечно, мы пытаемся сохранить это достояние, но многое у нас уже отсутствует. Большая трагедия нашего поколения связана ещё и с тем, что мы были оторваны от христианства, мира религии столь характерного для России. Атеизм – не лучшая форма существования человека.

    А. В.: Позвольте ещё вопрос из истории кафедры. Существовала в девяностые годы кафедра старинной музыки. Сейчас её деятельность представлена трудами Елены Валериевны и её учеников. Насколько это уникально для нашей консерватории?

    Б. Ш.: Да, это тема как одно из научных направлений внедрено в жизнь консерватории во многом благодаря Елене Валериевне Панкиной. Конечно, мы и раньше были информированы об этом пласте культуры: музыке европейского средневековья и Возрождения. Новый этап понимания этой музыки связан с изучением первоисточников, литературы, в том числе работ европейских исследователей. К настоящему времени это направление стало одним из самых востребованных и перспективных. Это видно и по ученикам Е. В. Панкиной, которые пишут замечательные работы. Везде нужен человек, творческая личность, будь то медиевистика европейская или отечественная. Там, где есть личность, вокруг неё обязательно соберётся талантливая молодежь.

    Сейчас мне очень нравится деятельность Юлии Владимировны Антиповой. Музыкальная сторона, связанная с массовыми жанрами, обрела в её лице яркого специалиста. Это новая страница музыкознания Новосибирской консерватории.

    А. В.: Заключительный вопрос. Какие пожелания Вы можете передать сегодняшним и будущим поколениям студентов в связи с нашим 60-летним юбилеем?

    Б. Ш.: Вечный лозунг вождя пролетариата – «Учиться, учиться и учиться» – остаётся актуальным. Он сказал замечательную фразу. Учиться надо. Конечно сейчас, может быть, не самое легкое время, но мы живём, мы развиваемся, движемся вперёд. У нас появляются новые направления, по ним защищаются диссертации, появляются очень талантливые ученики, которые поддерживают нашу концепцию творческого развития… Мы движемся и это самое главное. Какой вопрос можно задать о судьбе консерватории в юбилейный год: выполняет ли она свою функцию? Безусловно, выполняет! Юбилей заставляет нас оглянуться в прошлое, оценить настоящее и посмотреть в будущее. И когда мы сопоставим эти три элемента, то увидим, как и куда идёт процесс. Как тот мельник мы движемся, несмотря ни на что. Все вместе мы крутим эту мельницу под названием Новосибирская консерватория.

    наверх | назад
     
    Copyright © 2016 Новосибирская государственная консерватория им. М. И. Глинки