|
С музыкой этого композитора я, к своему сожалению, познакомилась не так давно – всего года четыре назад. И в каждую встречу узнаю ее заново, с новой, неизвестной мне стороны. Думаю, перечислив грани разнообразных интересов ее автора, смогу приоткрыть завесу тайны над столь глубокой личностью.
Начну с того, что это великолепный художник-композитор, продолжающий, и по-своему, в витражно-готическом ключе, осмысливающий колористические и импрессионистские находки Клода Французского. Это и глубокий религиозный философ. Будучи долгое время католическим органистом, он знал и почитал неотомизм. И постоянно открывал для себя культуру и философию Востока в её многообразных формах – в греческих и индийских ритмах, в раннехристианских заклинаниях, в буддистских медитативных состояниях. Ко всему прочему, это ещё и «дальновидный», хоть и близорукий, теоретик-исследователь, открывший новые лады, ритмы, аккорды, формы-моменты и закрепивший все это богатство для своих последователей в лице К. Штокхаузена, П. Булеза, Я. Ксенакиса, в трактатах, каталогах, пояснениях и статьях. Установив, таким образом, диалог между этими «отпетыми» авангардистами и уже упомянутым ранее Великим Дебюсси.
Чтобы дорисовать портрет этого музыканта, называемого часто «Бахом ХХ века», нужно обязательно упомянуть о его естественнонаучной, а точнее сказать – орнитологической («птичьей») страсти. Так как любил птиц и их прелестное щебетание этот музыкальный орнитолог, не любил никто из его современников (кроме, пожалуй, его учителя – Поля Дюка).
Для него это было обычным: встать рано утром, пойти в парк или в лес и, слушая переливы и чириканья пернатых, фиксировать это в подробных, красочных, богатых ассоциациями описаниях для того, чтобы затем претворить все в музыкальном «птичьем концерте» (имеется ввиду «Каталог птиц») или в серьезном симфоническом произведении, наделяя щебетание божественной символикой…
Богатство внутреннего мира этого человека раскрывается при прослушивании его музыкальных творений, как будто проходящих сквозь многоцветные витражи соборов Нотр-Дам в Шартре или Париже и обретающих особое значение.
Понятно, что речь идет об Оливье Проспере Эжене Мессиане, – потрясающем французском композиторе. Расцвечивать мир красками радуги, принимать его во всей полноте в наше технократическое беспощадное время довольно сложно. Это удается, наверное, только детям, которые любят и принимают окружающее в радужном соцветии. Однако это удалось и Мессиану. Вся совокупность его интересов и взглядов на жизнь поражает многообразием и многогранностью, которую можно сравнить, уподобляясь самому композитору с многогранностью сияющего кристалла.
Это означает, что знакомство со столь глубокой, масштабной личностью всегда будет прикрыто пеленой загадки. И это, несомненно, добавляет интереса и «красочности» во все исследования его наследия, в том числе – мои…
|
