Надежда Викторовна Захаревич

   Где-то в середине 60-х годов в консерватории была небольшая самодельная юмористическая киностудия. Здесь в черно-белом варианте транслировали серии любительского фильма под названием «Конские страсти». Во всем был юмор, начиная с названия. Серии фильма нумеровались тоже с юмором: не 1-я, 2-я, 3-я…., а, например, 217-я, 73-я, 140-я. В этих фильмах «проталкивали» самые смешные истории о том, что описывать было не принято, а иногда - просто неприлично… Там, где теперь автостоянка, ранее было общежитие. В самой большой его комнате жило 19 человек. Здесь стояло несколько тумбочек, а все чемоданы с вещами находились под кроватями. «Удобства» располагались на улице. Конечно, с общежитием были связаны большинство этих телеисторий, где актерами были сами студенты и их окружение. Помнится, учились в консерватории две девочки: одна была очень высокая и худая барабанщица, другая - маленькая и абсолютно «кругленькая» виолончелистка. Они были неразлучными подругами. Обычно барабанщица обхватывала виолончелистку за шею, и так они ходили по коридорам, что было, конечно очень забавно и являлось поводом для включения их в сюжеты фильма.

   Все друг друга знали. В фильмах в качестве актеров принимали участие и педагоги. На вечера приезжали студенты из Академгородка, особенно часто приходили ребята из Водного института. Между консерваторией и Водным институтом была тропинка, по которой мы ходили к ним в гости, а они к нам. Позже общежитие переместилось туда, где теперь пристройка. Там жили педагоги и студенты. Стоило пройти несколько шагов, и ты оказывался в консерваторских классах. Все было на столько по-домашнему, что одна моя студентка часто забывалась и приходила на урок в домашних тапочках. Буфета тогда еще в консерватории не было, и студенты приходили к педагогам то чай попить, то кофе, а то и поесть. Это была единая семья…

Вероника Сергеевна Свешникова

   В прежние времена, когда ректором консерватории был Леонид Николаевич Шевчук, в консерватории царила очень демократичная обстановка. Он сам был демократ по мировосприятию. Кричал, например, студентам: «Эй ты, голова-два уха, иди сюда!». Это был очень добрый человек, отличающийся простотой. Все к этому привыкли, хотя не всем это нравилось. Демократизм его проявлялся разносторонне… Одно время в консерватории жила собачка, о которой ректор тоже знал. Откуда она взялась неизвестно. Звали ее Бемолька. Она всегда спокойно гуляла по консерватории и по территории общежития, где ее очень любили и кормили. Более того, нередко Бемолька приходила и на лекции. Однажды в учебной аудитории раздался шум от стучащей входной двери, которая была заперта. Преподаватель открыл дверь и увидел на пороге… сидящую Бемольку. Собака невозмутимо прошла в класс, легла у ног любимой студентки и так прослушала всю лекцию. Но как-то, она сотворила и более смешную историю… В большом зале консерватории шел концерт. Пианист исполнял какое-то произведение на рояле. Бемолька вышла на сцену, демонстративно потянулась сначала передними лапами, потом задними и улеглась под роялем. По залу прокатилась волна смеха, но собачка преспокойно выслушала концерт до конца.

   Когда Бемолька родила двух щенят, их, конечно, назвали соответственно - Диез и Бекар.

наверх

Людмила Павловна Робустова

   В 60-е годы в Новосибирской консерватории была очень хорошая традиция. Она уже сформировалась к моменту моего поступления на первый курс. Это - деятельность «Клуба композиторов и музыковедов». Во внеучебное время здесь собирались энтузиасты, люди, интересующиеся, прежде всего, своей профессией. В то время в стране во всех сферах человеческой деятельности преобладал некий романтический настрой: царила особая любовь к дискуссиям, профессиональным спорам и обсуждениям. В нашем «Клубе композиторов и музыковедов» по собственному желанию собирались представители разных курсов. Конечно, студенты-первокурсники приходили сюда сначала из любопытства, а потом и сами погружались в эту атмосферу. Большим плюсом было то, что на эти встречи наведывались и педагоги разных специальностей.

   В консерваторском клубе присутствовало настоящее «цеховое» объединение профессионалов различных поколений, специальностей и уровня подготовки. На обсуждение выносились самые новые или очень интересные музыкальные произведения. Подобную информацию мы могли зачастую получить только из клуба. Здесь представлялись ноты, записи исполнений или же произведения озвучивались самими участниками клубных встреч. Очень значимым было присутствие Юзефа Геймановича Кона, который всегда блистательно читал с листа ноты. Обсуждалось творчество не только зарубежных композиторов, но и произведения сибирских авторов, например, Григория Гоберника, который сам представлял свои произведения, Льва Богуславского, Захара Бляхера и многих других. На заседаниях клуба всегда царила очень интересная и творческая атмосфера. За чашкой (вернее, за стаканом) кофе, вне всякой формальности в общении, обсуждались интересные произведения и творческие находки. Вероятно, на новом витке можно было бы возродить эту традицию, но и в настоящее время нужна личность, способная воодушевить всех.

   Во время моего обучения в консерватории было развито неформальное общение студентов-первокурсников со студентами старших курсов. Был у нас лидер - Анатолий Моисеевич Цуккер, тогда студент четвертого курса. Он по собственной инициативе собирал первокурсников и рассказывал о нашей удивительной профессии - музыковедении. Его зажигательный рассказ, горящие глаза завораживали. Такие встречи происходили не один раз. Это был определенный дух того студенческого времени. Хотелось бы возродить эти прекрасные традиции.

   Еще одной замечательной традицией нашей консерватории, длившейся много лет, были ежегодные поездки студентов на фестиваль «Варшавская осень». Осуществлялись они через организацию молодежного туризма «Спутник». Кстати сказать, приобрести билеты можно было с пятидесятипроцентной скидкой (!), что с позиций настоящего времени имеет немаловажное значение. За очень небольшие деньги можно было на две-три недели выехать из Новосибирска и буквально «пропитаться» музыкой на этом престижном фестивале, куда съезжались музыканты многих стран. Здесь проходили интереснейшие концерты классической и авангардной музыки. По возвращении с «Варшавской осени», где звучала самая современная и новаторская музыка, произведения такого «авангардного» (по тем временам) композитора, как Р. Щедрин, казались классикой. Все концерты были чрезвычайно запоминаемы и неповторимы. Это было время электроники и различных экспериментов со звуком. На сцене появлялись культуристы, исполнители, сидя на подушках и скрестив ноги, извлекали звуки древних текстов, летели сверху воздушные шары… - все это было частью какого-то единого «музыкального» замысла. Начинались эти авангардные концерты в десять часов вечера, а заканчивались в час ночи, когда человек уже пребывает в особом полуночном состоянии сознания.

   Находясь в Варшаве, студенты посещали и другие культурные мероприятия, памятники (например, совершалась поездка на родину Ф.Шопена - в Желязову Волю, посещался Освенцим), церковные службы в костелах, а также, конечно, кино. Например, знаменитый фильм «Крестный отец» пришел в Россию только лет через тридцать после того, как мы его видели в Польше с субтитрами на польском языке и без купюр. В то время, мне очень помогло увлечение польским языком, благодаря чему иностранный текст был понятен.

   В эпоху «удерживания» информации в нашей стране, эти поездки были особенно ценны, так как позволяли раскрепоститься и целиком погрузиться в мир современного творчества и новейших достижений музыкального искусства. По итогам поездок в Варшаву проводились встречи в консерватории, где демонстрировались привезенные материалы: буклеты, ноты и т.д. Это, безусловно, будоражило воображение и создавало определенную атмосферу.