Новосибирская государственная консерватория имени М. И. Глинки
"Консерватория"
Студенческая электронная газета
Тема номера: "Сохранять традции" №3 (36), Июль 2017 г.
Меню
 
  • Главная
  • Выпуски газеты
  • Редакция
  • Консерватория
  • Студсовет НГК

  • В этом номере:



    Поиск по сайту

    http://esg.nsglinka.ru/v_36/?page=search

     
    Корифеи исполнительской музыкальной критики

    Холодкова М.

    Корифеи исполнительской музыкальной критики

    Холодкова Маргарита

    студентка IV курса ТКФ

     


    Середина XX века — время блеска журналистской деятельности выдающихся исполнителей, среди них Нина Дорлиак, Евгений Птица, Геннадий Рождественский, Елена Бронфин и другие. Уже тогда писательская деятельность этих музыкантов вносила свою ценную ноту в общий поток работ исследователей-журналистов и критиков, не являющихся исполнителями. В настоящее же время исполнительская журналистика представляет собой достаточно редкое явление. Поэтому, обозначая «сверхидею» настоящей работы, укажем на самый основной вопрос выбранной нами темы: действительно ли журналистика музыкантов-исполнителей достойна важного места в контексте журналистики общей или же выделять её не представляется значимым? Обращаясь к подобному вопросу, хочется осмыслить и другой: если же исполнительская журналистика достойна отдельного рассмотрения, то в чем заключаются особенности такой деятельности?

    Попытаемся ответить на поставленные вопросы, выбрав для анализа две яркие фигуры исполнителей — представительниц музыкальной журналистики и критики разных эпох российской музыкальной жизни, а именно Татьяну Алексеевну Гайдамович и Евгению Давидовну Кривицкую. Прежде всего, представим выбранных нами музыкантов, объединённых большой известностью в нашей стране и далеко за её пределами.

    Т. А. Гайдамович (1918-2005) — виолончелистка (училась в разные годы по классам виолончели у Л. В. Ростроповича, А. Я. Георгиана, Г. С. Козолуповой), доктор искусствоведения. Лауреат «Премии Москвы» в области литературы и искусства, член Союза композиторов России; резидент Ассоциации камерной музыки Международного союза музыкальных деятелей.

    Татьяна Алексеевна являлась преподавателем класса виолончели в различных музыкальных школах г. Москвы (камерный ансамбль, история виолончельного искусства), была артисткой оркестра Государственного академического Большого театра. Ценным вкладом в музыкальную науку являются её труды в области истории музыки, исполнительского искусства, камерно-ансамблевого творчества, проблем интерпретации, музыкального образования.

    По сей день имя выдающейся виолончелистки Т. Гайдамович не забыто. В честь нее учреждены ежегодные стипендии-гранты. Памяти Татьяны Алексеевны посвящены фестиваль камерной музыки и номинация «камерный ансамбль» международного конкурса «Современное искусство и образование».

    Наше внимание Т. А. Гайдамович привлекла в качестве известного российского музыкального критика. Тематика, интересовавшая её, в первую очередь фокусировалась на виолончельном исполнительстве. Издан сборник статей Т. А. Гайдамович, послуживший материалом для настоящей работы.

    Е. Д. Кривицкая — доктор искусствоведения, профессор кафедры истории зарубежной музыки Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Послужной список Евгении Давидовны чрезвычайно обширен: она учредитель и главный редактор журнала «Орган», главный редактор журнала «Музыкальная жизнь», член Союза композиторов России и член Правления Московского музыкального общества, а также концертирующая органистка.

    Евгения Давидовна с отличием окончила Московскую консерваторию как музыковед (кафедра истории зарубежной музыки, индивидуальный класс Л. М. Кокоревой) и как органистка (класс А. А. Паршина). Круг научных интересов Е. Кривицкой связан с французской культурой. С 2004 г. она — научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института искусствознания (ныне — ГИИ). Еще одной сферой её интересов является музыкальная журналистика: Е. Д. Кривицкая постоянно работает в сфере музыкальной публицистики. Педагогическая же её деятельность связана с кафедрой истории зарубежной музыки Московской консерватории.


    Гайдамович Т.Татьяна Гайдамович


    Обширное публицистическое наследие Татьяны Алексеевны наиболее полно сконцентрировано в книге «Избранное». Логически структурированные разделы этого сборника оказались немаловажным подспорьем в понимании жанровой дифференциации трудов автора. Книга разделена на четыре блока: Встречи; Размышления; Исследования; Из хроники концертной жизни Москвы. Рассмотрим каждый из них.

    Первый раздел предлагает нам окунуться в творческий мир музыкантов — современников Татьяны Алексеевны Гайдамович. Среди них такие видные фигуры «музыкального Олимпа», как Давид Ойстрах, Святослав Кнушевицкий, Лев Оборин, Александр Гедике, Галина Козолупова, Леонид Коган и многие другие. Сразу стоит подчеркнуть, что череда таких «Встреч» явилась чрезвычайно актуальным событием как для времени написания работ, так и для настоящего времени; в них Татьяна Алексеевна предстает в роли крупного музыканта-просветителя.

    Ознакомившись с данными работами, хочется отметить, что на себя обращает внимание позитивный эмоциональный отклик, который автор оставляет в душе читателя. Во-первых, работы насыщены историческими справками, которые просто необходимы для понимания сущностной натуры музыкантов. Во-вторых, Татьяна Алексеевна не скупится на положительные отклики в отношении рассматриваемых исполнителей. Приведем два примера: «Широта взглядов, свобода мысли, глубокая (не понаслышке) осведомленность, и не только в вопросах культуры, вкупе с чудесным русским языком придавали каждому высказыванию Шафрана обаятельную индивидуальность», — так отзывается Татьяна Алексеевна о Данииле Шафране; «Гуманизм, доброжелательность сочетались в натуре Леонида Когана с мужественностью, строгой определенностью каждого душевного движения. Масштабное мышление с явными элементами «рацио» одухотворялось богатством эмоциональных представлений, многообразных, но неизменно глубоко человечных», — из заметки Татьяна Алексеевна о Леониде Когане.

    «Встречи» Татьяны Алексеевны наполнены тонкой аналитикой. Казалось бы, ограничиться можно и простой историко-биографической справкой с добавлением некоторых характерных особенностей исполнителей. Однако Татьяна Алексеевна идет по более трудному пути: как профессиональный исследователь затрагивает самые глубинные стороны творческой натуры музыкантов. В заметке о Данииле Шафране Татьяна Алексеевна отмечает, что для неё наиболее интересной особенностью этого музыканта является сочетание двух противоречащих друг другу свойств. С одной стороны, это явная зависимость виолончелиста от слушателя, с другой — потребность в абсолютном одиночестве при работе нам музыкальным произведением.

    Поражает насыщенность материала в столь коротких заметках. В том же очерке о Данииле Шафране, уложенном на четырех листах книжного формата текста, Татьяна Гайдамович успевает проследить даже эволюцию музыкальных пристрастий исполнителя. На первых концертах Д. Шафран исполняет венскую классику и романтические опусы XIX века. С конца 40-х — начала 50-х гг. виолончелист неожиданно обращается к музыке XX столетия, где для него важен образ «героя». В дальнейшем приоритет Д. Шафран отдает миниатюрам. Здесь же Татьяна Гайдамович говорит и о манере интерпретации этих произведений.

    Кроме того, автор успевает внедрить в эти заметки и теоретический материал. Например, говоря об исполнении Шафраном Пяти сонат Бетховена, Татьяна Гайдамович попутно отмечает: «Взрывы экспрессии, «лирические излияния», в которых так ощутимы особенности дарования Шафрана, не затемняют доминанты замысла — показ элементов симфонизма, привнесенного Бетховеном в камерную музыку его могучей волей…».

    Разбор статей из первого раздела закончу, пожалуй, еще одной цитатой, раскрывающий суть творчества виолончелиста, а также особенности опоэтизированного языка Татьяны Алексеевны: «В исполнительском искусстве владение тайной вечного обновления, я бы назвала его «феноменом сказочной птицы Феникс», даровано лишь избранным. Шафран — среди них».

    Второй раздел полностью посвящен всякого рода размышлениям Татьяны Алексеевны о современной музыкальной жизни. В него включены статьи-отзывы на различные конкурсные прослушивания и освещения проблем педагогики, выполненные в формате размышлений на тему, рассказов о педагогической деятельности видных музыкантов и диалогов-интервью с последними (в том числе с самой Татьяной Алексеевной). Заинтересовавшей нас «изюминкой» этого раздела является беседа с педагогом, виолончелисткой Натальей Николаевной Шаховской под названием «Диалоги с Н. Н. Шаховской. Из «Записных книжек педагога». Жанр настоящей работы определяет сам автор в её начале. Татьяна Алексеевна указывает на особую значимость такого рода бесед, чем обосновывает и ную актуальность данного материала: «Избранная форма «свободного интервьюирования» предоставляет его участникам большое поле для обмена мнениями, позволяет затронуть многие проблемы профессионального и идейно-эстетического воспитания молодых музыкантов-виолончелистов». Стоит сразу подчеркнуть тот факт, что формат «свободного интервьюирования» оказывается возможным только при наличии большой профессиональной компетентности обоих собеседников. Будучи опытным педагогом — современником Натальи Николаевны, Татьяна Алексеевна в настоящем диалоге очерчивает круг вопросов педагогической деятельности, по-видимому, в немалой степени являющихся насущными и для неё самой. Стараясь излишне не теоретизировать работу, все же, для удобства, выделим три смысловые группы вопросов с примерами в беседе Татьяны Алексеевны с Натальей Николаевной:

    1) Касающиеся личной деятельности Натальи Николаевны: «…что особенно способствовало Вашим первым достижениям на педагогическом поприще: особая любовь к педагогике, сумма знаний и рецептов, полученных в Alma Mater — Московской консерватории?»; «...я снимаю свой вопрос — «Любите ли Вы педагогику?». Ответ однозначен. И все же хотелось бы уточнить, что является главным в этой любви?».

    2) Актуально-педагогические: «Как Вы относитесь к категории учеников, носящих весьма распространенное название «средний»?; отвечая некую утрату связи поколений с традициями, Татьяна Алексеевна спрашивает: «А каково Ваше отношение к проблеме «традиций и новаторства»?».

    3) Профессиональные: «...как относитесь Вы в своих занятиях с учениками к проблеме «текст — исполнитель»?; «Как Вы относитесь к тому, что студент, разучивая сочинение, слушает его в записи различных исполнителей?».

    Выбор такого спектра вопросов делает беседу внутренне объемной и поливекторной. При этом не создается ни малейшего ощущения эклектизма или пестроты, отсутствия цели разговора. Весь диалог высвечивает принципиально базовые проблемные зоны педагогики.

    Наконец, поражает, как умело Татьяне Алексеевне удается оперировать своей уникальной эрудированностью и начитанностью. В беседе с Натальей Николаевной автор не раз прибегает к высказываниям видных деятелей искусства. Представим несколько примеров таких высказываний: «Это очень интересно и тем более значимо, что многое из того, что Вы сказали, созвучно с мыслями Д. Ф. Ойстраха <...>: “Молодежь очень чутка. Она пытливо присматривается к работе своих педагогов, и если не хочешь остаться позади, ты должен сам интенсивно и настойчиво стремиться вперед»». Настоящей цитатой Татьяна Алексеевна подкрепляет мысль Натальи Николаевны о том, что современная молодежь стала более «самостоятельной», скептически настроенной к разного рода замечаниям; «Писатель Д. Гранин как-то заметил, что только работа совести дает право стать художником».

    Удивительно, как в связи с этим преображается беседа, как расцвечивается диалог! Он перестает носить характер скупого и банального опроса, что часто свойственно интервьюерам с формульным мышлением. Автор полностью оправдывает заявленный жанр «свободного интервьюирования».

    Как уже говорилось во введении, Татьяна Алексеевна Гайдамович чрезвычайно активно и плодотворно работала над темами, связанными с интерпретацией сочинений (в большинстве случаев, виолончельных). Если охватить широким взором все её творческое наследие, становится понятным тот факт, что к самым научно-теоретическим и масштабным трудам, в области журналистики и критики, относятся статьи по интерпретации. Такие работы представлены в третьем разделе книги «Избранное». К примеру, чрезвычайно показательна статья Татьяны Алексеевны под названием «Два варианта одного сочинения — два варианта его интерпретации (Вариации на тему рококо)». Речь здесь идет о Вариациях на тему рококо П. И. Чайковского для виолончели с оркестром. Рассмотрим более детально интереснейший пример профессионального видения тончайших элементов музыкального текста.

    Свои меткие и весомые наблюдения относительно общей концепции произведения, Татьяна Алексеевна излагает в начале. Она приводит любопытные сведения, касающиеся истории написания произведения, а также, его первого исполнения. Виртуозно автор оперирует различными цитатами, что в значительной мере расцвечивает язык статьи. Нередко использует также юмористический подход. К примеру, описывая реакцию П. Чайковского на редакцию сочинения В. Фитценхагеном, автор прилагает цитату: «Противный Фитценхаген! Он непременно желает твою пьесу переделать, обвиолончелить и говорит, что ты ему дал полную мочь. Господи! Чайковский revu et corrige at Fitzengagen!!». В переводе это означает: «Просмотренный и исправленный Фитценхагеном».

    Примечателен особый авторский, опоэтизированный язык написания. Можно отметить, что Татьяна Алексеевна применяет метод чередования теоретического материала с фрагментами образными, обогащенными различного рода метафорами и красивыми словосочетаниями. Приведем несколько примеров образного подхода: «…постепенно растворял его в «воздушном эфире» скрипично-альтовых флажолетов»; «Индивидуальность музыкально-образного содержания Вариаций, воплощенного в гармоническом сопряжении кантилены и виртуозности, самобытной стилизации классической формы с поэтикой русского романтизма…»; «…раскрыл «тайну» авторского замысла…»; «…бархатная мягкость виолончельного тона…»; «Им надлежало оттенять одухотворенную красоту лирического образа подобно струящимся тканям или узорам кружев на живописных портретах старых русских мастеров».

    Теоретический материал имеет немалое конструктивное значение в статье. Например, «Диатоника сообщает особую устойчивость мелодии»; «В первой вариации с особой тщательностью он заявляет её мелодическое начало, близость с темой»; «Индивидуализация содержания каденционных связок…»; «Интенсивность подачи мелодического материала, особенно в упомянутых тактах, усугубляется скандированностью произношения отдельных интонаций».

    Уникальными наблюдениями можно считать проводимые музыкальные параллели. Например, говоря о мелодии первых двух и четвертой части Вариаций, автор пишет: «Её течение, непринужденное и легкое, вызывало в памяти грацию пасторальных образов XVIII века». Насчет пятой вариации Татьяна Алексеевна отмечает: «…рождали аналогию с темой рассказа-жалобы Франчески из симфонической фантазии Чайковского «Франческа да Римини…». Вторая вариация подкрепилась новой аналогией: «…родство с трагической репликой Германа в пятой картине «Пиковой дамы»…».

    Статья Татьяна Алексеевны имеет средние масштабы и очень насыщенное, объемное содержание. Такого рода работы представляют большую ценность: написанные «живым», поэтическим языком, они подходят для большого круга читателей, как дилетантов, так и профессионалов.

    Актуальности данной работы не переоценить. С одной стороны, Татьяна Алексеевна, выступая в роли музыковеда, описала и обосновала характерные особенности концепции Вариаций, что явилось в дальнейшем подспорьем для исследователей музыки П. И. Чайковского. С другой стороны, имея большой профессиональный опыт виолончелиста-интерпретатора, автор дала ценные подсказки, на которые могут опираться заинтересованные виолончелисты при исполнении Вариаций.

    Из всего богатства материалов четвертого раздела хотелось бы выделить небольшую рецензию под названием «Интересная программа». Наш выбор пал на неё, опять же, благодаря ряду специфических особенностей публицистики Татьяны Алексеевны, часть из которых уже была описана нами. В настоящей статье автор описывает концерт Григория Жислина в Малом зале Московской консерватории. Его программу составили произведения И. С. Баха, Д. Гершвина и Л. Бернстайна.

    Стоит сказать о том, что автор чрезвычайно бережно отнеслась к выбору названия статьи. Все дальнейшее изложение материала направлено именно на выявление «интересного» в описываемом событии. Не менее интересным является и сам рассказ о нем.

    Начало работы, как и во многих других работах автора, посвящено небольшой исторической справке, в которой описаны первые победы Жислина на музыкальном поприще.

    Уникальной особенностью Татьяны Алексеевны можно считать умение прослеживать эволюцию интерпретаторской манеры музыкантов. Ведь такое явление встречалось нам в её работах уже не один раз: «…с каждым годом все настойчивее заявляют о себе новые компоненты, подтверждающие не только мастерство скрипача, но и возрастающую художественную взыскательность. Значительно богаче стала сфера образного мышления артиста, смелее ассоциации, утонченнее красочная палитра, интереснее динамические находки. И главное — непрерывное расширяющийся репертуар…», — вот что пишет Татьяна Алексеевна по поводу деятельности Жислина.

    Очень органично сосуществуют критические и положительные оценки Татьяны Алексеевны. К примеру, описывая исполнение соль-мажорной сонаты И. С. Баха, автор отмечает, что сочинение стало лишь неким вступлением к слушанию, и не более того. В то же время, говоря о второй партите ре минор, Татьяна Алексеевна восхищается выразительностью и разнообразием исполнения.

    В силу большой теоретической эрудированности, Татьяна Алексеевна не проходит мимо описания интересных, малоизвестных фактов. Например, открытием для нас стала информация о привнесении Бернстайном в камерно-инструментальную музыку элементов театральности.

    Как всегда яркой и эффектной фразой, выполненной в поэтическом слоге, завершает свою статью Татьяна Алексеевна: «Каждый из фрагментов запомнился всплеском внезапных настроений, одухотворенным сочетанием меланхолии и чувственности, юмора и грусти».

    Таким образом, будучи человеком мягкого характера, Татьяна Алексеевна отличалась редкой принципиальностью в вопросах интерпретации сочинений, что отразилось на ее позиции музыкального критика. В работах же, не касающихся разбора интерпретаторских особенностей, Татьяна Алексеевна старалась высветить только положительные стороны, уделяя большее внимание описанию личности, творческих взглядов, теоретическому анализу произведений. Скорее всего, Татьяна Алексеевна и не ставила своей основной целью высветить краеугольные, горячо обсуждаемые темы своего времени, что и послужило некоему отходу от принципиальных позиций музыкальной критики.


    Кривицкая Е.Евгения Кривицкая


    Будучи человеком XXI века, в отличие от Татьяны Гайдамович, Евгения Кривицкая более конструктивно подходит к написанию публицистического материала. Самой сильной стороной Евгении Давидовны в русле публицистики является её высокий профессионализм музыканта-теоретика.

    Обратимся к любопытной работе Евгении Давидовны под названием «Весенний калейдоскоп». В эту рубрику (назовём её так) входят четыре небольшие статьи: «Памяти Генделя» (о постановке «Орландо» Генделя в концертном зале имени Чайковского), «На страстной неделе» (о «Павле» Мендельсона в исполнении Большого симфонического оркестра под управлением В. Федосеева и «Христосе на Масленичной горе» Бетховена в трактовке М. Плетнева и Российского национального оркестра), «Николай Петров представляет…» (о концерте в Большом зале консерватории пианиста Александра Гаврилюка), «Максим Венгеров: новое амплуа» (о выступлении М. Венгерова за пультом «Виртуозов Москвы» и с АСО Московской филармонии). Рассмотрим в целом эту рубрику.

    При первом знакомстве с материалом, в контрасте с работами Татьяны Гайдамович, бросается в глаза наличие ярких и разнообразных критических суждений. Приведем несколько примеров: «Несколько неровно пел свою партию тенор Стив Давислим (Австралия): он делал странные каденционные вставки на ферматах в своих ариях и пел их при этом фальшиво, но особенно неудачно прозвучала Каватина с солирующей виолончелью, в которой голос Давислима оказался тембрально не сочетаем с тембром инструмента канцертмейстера БСО В. Симона»; «Немецкое сопрано Симона Кермес (Серафим), барочница, склонная к эпатажу, который в данном случае выразился в форсировании звука в верхнем регистре в общем жестковатом звучании голоса. Лирический оперный тенор Пол Найлон (Великобритания), несколько слащавый и при этом еще и тушевавшийся в дуэтных моментах рядом с певицей-вамп»; «Токката прозвучала как то пусто, с голым пафосом…»; «Отрицательным моментом стало несколько монотонное движение и однообразная фразировка».

    Стоит сказать, что автор высвечивает даже самые небольшие погрешности исполнения. Евгения Давидовна делает весьма смелые высказывания. Будучи концертирующей органисткой, Евгения Давидовна вооружается критикой, исходящей из довольно больших профессиональных требований к музыкантам. Пожалуй, пиком критической оценки с немалой долей юмора стало высказывание о постановке «Орландо». Приведем полностью эту цитату: «Ведь тогда считалось, что главный герой, высокий по рождению и по душевным качествам, всегда прекрасен и доблестен, и это никак не связано с его реальным полом, возрастом и внешним видом. В этом слушатели смогли убедиться, посетив Концертный зал имени Чайковского, где Московская филармония представила «Орландо» в концертном исполнении (между прочим, впервые в России). Рыцаря Медоро пел чудестный контра-тенор с внешностью героя фильма «Здравствуйте, я ваша тетя», а его соперника Орландо — волнующее своими низкими нотами меццо Патрисия Бардон, прославившаяся как исполнительница этой роли. Хорошо хоть, что партия принцессы Анжелики была поручена прелестной шведке Ингеле Болин (сопрано), у которой совпали внешность, амплуа и вокальные данные». Тем не менее, автор чрезвычайно точно дала описание такому актуальному вопросу, как несовпадение внешности исполнителя с его образом.

    Несмотря на столь непримиримую критическую позицию, многие суждения Евгении Давидовны имеют положительную оценку. Что особенно важно, часто автор подчеркивает исполнительские сложности программы, а это именно то, что можно назвать исполнительской солидарностью. Например, в отношении «Павла» Медельсона Евгения Кривицкая отмечает: «Сочинение очень масштабное и протяженное, требующее огромной выносливости от дирижера, оркестра, хора, солистов». «Сама оратория (ранний опус, датированный 1801 годом), как и бетховенские кантаты, сложный конгломерат стилистических течений: тут и отзвуки барочной традиции, и академичность классицизма, и отголоски романтических бурь. Выстроить все это в единое целое — задача сложная, учитывая сжатый репетиционный процесс», — говорит Евгения Давидовна о «Христосе на Масличной горе» Бетховена.

    Стоит подчеркнуть на примере последней цитаты наличие не только сглаживающего момента критических оценок автора, но и владение профессиональным аналитическим знанием. Поэтому нередки случаи внедрения в текст типологических структур — излюбленного приема музыковедов. Например, говоря о двадцать четвертом каприсе Паганини в исполнении Александра Гаврилюка, Евгения Давидовна структурирует вариации: «Здесь можно было выделить явно «мефистофельские» вариации — и пугающе-зловещие, и скерцозно-инфернальные, и обольстительные (как вальсовая вариация во второй тетради), и лирические, связанные с образом Маргариты».

    Стиль письма Евгении Давидовны невозможно описать в двух словах. С одной стороны, он не изобилует поэтическими метафорами и стилистическими красотами как в работах Татьяны Гайдамович, что при чтении создает впечатление некой простоты. С другой стороны, именно такой тип письма наиболее созвучен человеку XXI столетия. Сочетание конструктивности и в тоже время широты описания «бьёт в цель», даёт полную ясность описываемого события.


    Итак, Татьяна Гайдамович и Евгения Кривицкая без сомнения две знаковые фигуры исполнительской критики и журналистики своего времени. Проанализированные нами работы демонстрируют всю значимость опыта музыканта-исполнителя в подходе к описанию того или иного музыкального явления. Его «взгляд сверху», широта восприятия и обуславливают наличие того творческого, неоридинарного момента в рассматриваемом событии, который не оставляет равнодушным читателя.

    Татьяна Гайдамович и Евгения Кривицкая в своих публицистических работах касаются актуальных явлений музыкальной жизни. Оба автора обращаются к работам различных жанров: рецензия, интервью, творческий портрет. Принципиальное различие двух ярких индивидуальностей заключается лишь в характере оценочного момента. Татьяна Алексеевна старалась высветить лишь положительные стороны рассматриваемого явления, облачая их в опоэтизированный рассказ. Евгения Давидовна же, напротив, весьма критична и конструктивна, что проявляется как в стиле изложения, так и в её суждениях.

    Исполнительская критика и журналистика, несомненно, представляет собой уникальное явление. Вбирая в себя профессиональную исполнительскую компетентность, она явно выделяется из общего контекста музыкальной публицистики. Ясность изложения, наличие ярких примеров, отсутствие излишней теоретизированности и штамповости делают её интересной и доступной широкому кругу читателей.

    На сегодняшний день исполнительская критика и журналистика не выделена в отдельную область музыкальной публицистики. Оценив её значение, становится понятно, что такую традицию просто необходимо продолжать и развивать.

    наверх | назад
     
    Copyright © 2017 Новосибирская государственная консерватория им. М. И. Глинки