|
 Новосибирский Государственный академический театр оперы и балета уже более 60 лет радует горожан интересными постановками, как известных опер, так и премьерами новых композиторских творений. В последнее время в нашем театре (и не только в нем) прослеживается тенденция «осовременивания» классических произведений – таких, как «Фауст» Ш. Гуно или «Кармен» Ж. Бизе. К нашему счастью, большинство опер остались в своем первоначальном виде – им удалось избежать нетипичных для воплощаемой эпохи атрибутов (к примеру, красных лимузинов, обнаженных дам, БТР-ов и т.д.). К таким удачным исключениям относится классическая постановка оперы П. И. Чайковского «Евгений Онегин», которую нам удалось лицезреть дважды, с разными составами исполнителей. Это и позволило начать осмысление современных постановочных проблем оперы.
Во-первых, сразу хочется отметить некоторое несоответствие нравам эпохи, а именно избыточно страстное поведение Онегина по отношению к Татьяне в последней картине третьего действия. Ну, кому в описываемое в опере время разрешалось приходить в дом к чужой жене и, не сдерживая эмоций, обнимать её до хруста костей? Между прочим, за такие действия Евгения в XIX веке могли расстрелять.
Также нам не понравилось, что во второй постановке Ольга (Татьяна Кузнецова) и Ленский (Иван Гынгазов) казались друг другу абсолютно чужими людьми, хотя они должны быть влюблены. Возможно, это произошло из-за разницы в возрасте артистов? В таком случае хочется пожелать режиссерам тщательнее подбирать артистов, дабы они могли более точно отражать динамику отношений героев.
Следующее наше недовольство вызвали технические недостатки спектакля. Хочется поинтересоваться у девушек, танцевавших в сцене бала в Петербурге: а вы знаете, что в 20-е годы XIX-го века было принято приподнимать подол при движении? Некоторые солисты даже не знали, что делать с длиной платья, и несколько раз чуть не упали на сцену, запнувшись о юбку.
И если уж говорить о бале… Господа костюмеры, не могли бы вы подбирать артисткам балета платья в соответствии с их ростом: у одной наряд по полу волочится, а у другой кринолин торчит из-под подола! Да, и в следующий раз желательно проверить количество бантов на платьях и их расположение.
Необходимо также упомянуть о маленьком, но очень чувствительном и, как оказалось, заметном гвозде в районе первой кулисы. Он, бедный, за время спектакля множество раз не по своему желанию, но из-за своего местоположения нанес огромное количество неудобств артистам, которые, выходя на сцену, запинались об него. Пожалуйста, уважаемые работники сцены, устраните эту преграду! Ведь из зала это выглядело весьма странно – третье действие едва успело начаться, а Онегин уже попытался расквасить себе нос…
И о последнем техническом просчете спектакля: зачем закрывать занаваес, если Евгений ещё не спел о том, как несчастна будет его жизнь? Он только произнес слово «жребий», а занавес уже начал двигаться!? Дайте Онегину допеть! Он же страдает, а вы не даете ему завершить мизансцену!
Еще более важна третья рассматриваемая нами проблема – профессионализм (а точнее, непрофессионализм) музыкантов, принимавших непосредственное участие в спектакле. «Особенной» благодарностью хотелось бы отметить оркестр и его солистов, которые, расслабившись после замечательной первой постановки, во второй раз решили «отдохнуть», но забыли о том, что в зале могут находиться люди, чьи уши не приспособлены к такой фальши. Начало положил один из солистов, Михаил Шакиров (виолончель) – у нас возникло такое чувство, что за время оперной постановки инструмент расстроился. Но, увы, до конца спектакля виолончель так и звучала – то ли её не настроили, то ли замучали… Позже к ней присоединились скрипки, а в конце 6-й картины решил выделиться валторнист (Владислав Филипенко), прихватывая к нотам своей партии все рядом находящиеся звуки.
Перейдем к следующему элементу спектакля – хору, который, абсолютно не замечая дирижера, то отставал от оркестра, то вообще расходился в припевах (эффект эха в словах «Вайну-вайну» Чайковский явно не подразумевал). Причем даже во второй раз в хоровых сценах ничего не изменилось – расхождения, видимо, уже вошли в привычку.
Тем не менее, нельзя забывать и о положительных впечатлениях. Хотелось бы с огромнейшей благодарностью отметить шикарный голос и актёрскую игру нового солиста оперного театра Ивана Гынгазова, чьё премьерное появление на сцене пришлось именно на роль Ленского в опере Чайковского «Евгений Онегин», которую нам посчастливилось видеть и слышать. Его пение было божественно! И даже если бы он ошибся (а он просто не мог этого сделать!), то это было бы не заметно на общем фоне его прекрасного выступления! Необходимо также принести самые высокие похвалы замечательной Веронике Джиоевой, которая поразила до глубины души своим чудесным пением и шикарно передала образ Татьяны.
Несмотря на все описанное, хотелось бы закончить нашу рецензию словами благодарности в адрес всех, принимавших участие в этих постановках. Надеемся, наши замечания будут учтены, партии выучены, а гвоздь, в конце концов, забьют – ведь за участие в постановках ему не доплачивают…
фото www.opera-novosibirsk.ru
|
