Шахов Павел

аспирант НГК им. М.И. Глинки

    13 мая 1971 года на сцене Новосибирского оперного театра под управлением Исидора Зака проходил обыкновенный репертуарный спектакль – опера «Пиковая дама» П. И. Чайковского. Самым важным в этом спектакле было то, что всё внимание слушателей было приковано к исполнителю партии Елецкого, в роли которого на сцене новосибирского театра впервые выступал талантливый баритон с уникальным голосом – Владимир Прудник, выпускник Киевской консерватории, имеющий опыт работы в казанском и горьковском оперных театрах. Прослушивание прошло успешно!
    Прошли десятилетия… И в нынешнем, 2011 году, музыкальная общественность города отмечает сразу две юбилейные даты – 40 лет творческой деятельности Заслуженного артиста России Владимира Афанасьевича Прудника на сцене оперного театра Новосибирска и 45-летие трудового стажа в качестве оперного певца. Его репертуар насчитывает около 40 оперных партий, которые многократно исполнялись как в НГАТОиБ, так и на многочисленных театральных гастролях, в том числе в московском Большом театре.
    Кроме того, нынешний год стал предъюбилейным в не менее важной сфере деятельности музыканта – педагогической. В 2012 году исполнится 30 лет с того момента, как Владимир Афанасьевич начал трудиться в Новосибирской консерватории (с 1982 г.). В музыкальный колледж (НМК им. А. Ф. Мурова) В. А. Прудник пришёл работать раньше – через несколько лет после переезда в Новосибирск (с 1974 по 1981 гг. и с 2003 г.). Один из ведущих педагогов вокальной кафедры, профессор Владимир Афанасьевич передает своим ученикам-студентам ценнейший опыт, накопленный долгими и интересными годами практики. Меняются дирижеры, постоянно обновляется репертуар, появляются новые режиссерские версии оперных спектаклей, но остаются неизменными высокие исполнительские качества Мастера вокального искусства, которые по сей день радуют театралов, учеников, коллег Владимира Афанасьевича.
    Беседуя с музыкантом такого уровня, удивляешься простоте и емкости его речи, в которой то и дело возникает замечательный украинский колорит, поражаешься удивительной мелодичности и распевности голоса.

- Владимир Афанасьевич, вы родились в 1937 году на Украине в городе Никополе Днепропетровской области и там же окончили школу (№10), расскажите, пожалуйста, как вы учились и очень интересно каким были тогда по характеру?

- Ну, я не знаю. Вообще-то учились мы не очень хорошо, не пятерочники были. Я баловался, а коллектив всегда за мной шел. Я какой-то был солидный, внушал доверие и всегда ребята были на моей стороне – вожаком таким был.

- Как начался ваш путь в музыку?

- Мы вместе с братом ходили в самодеятельность. В школе у нас был хор, которым руководил скрипач Павел Маляренко (в то время он был среди нас более образованный) – вот, видно, отсюда и пошло. Пели патриотические советские песни, например, «Вновь богачи разжигают пожар» и др. Брат, конечно, первый начинал в самодеятельности, поскольку он старше меня, а я пошел за ним. Вот, я помню, брат пел такую песню «Ленинские горы» (поет):

Друзья, люблю я Ленинские горы,
Там хорошо встречать рассвет вдвоем.

В Никополе, в районе старого города, который находился на берегу Днепра (в 4-х километрах от Соцгородка, где мы жили), была детская музыкальная школа, куда мы с моим другом Виктором Ткаченко ездили на велосипедах (кстати, он тоже стал оперным певцом). Я помню, как платил деньги за курсы, нас немножко учили. Мы даже пели академические концерты, но все это было на любительском уровне. В самодеятельности у меня был еще один руководитель – татарин Таипов. Он прилично играл на аккордеоне. И однажды в школе на олимпиаде под аккордеон я пел арию Князя Игоря, а Виктор пел Базилио (смеется). Вот так. Это было где-то в 8-м классе. Со школьных лет мы были околдованы, очарованы этим искусством.

- Выходит так, что советская самодеятельность, в которую вы с братом были погружены, повлияла на ваше решение о дальнейшем профессиональном образовании?

- Да. К музыке привело еще и то, что отец пел очень хорошо, имел замечательный голос.

- Он пел профессионально?

- Нет, он профессионально не занимался. Отец просто пел народные песни на застолье. Сам он был обыкновенный человек, рабочий, но природа заложила ему большую любовь к пению. Например, он любил петь «То не ветер ветку клонит», причем пел баритоном. Мы с братом оба баритоны и он был баритон. Но его голос обладал беспредельным регистром и он всегда тенором выводил – вверху. Раньше на Украине было модно народные песни петь. И уже позже, когда мы студентами приезжали в села к своим родственникам, там, увы, уже начиналась эстрада, проигрыватели всякие, а пожилое поколение – оно было воспитано на застольных широких, красивых русских и украинских народных песнях.

- Что было после общеобразовательной школы?

- После школы я участвовал в заводской самодеятельности на большом Южнотрубном металлургическом заводе в Никополе. Брат не работал на заводе, а мне пришлось поработать, я знаю, что такое станки трубонарезные и так далее. Пел также и в заводской самодеятельности, пока не поступил в консерваторию. Брат поехал учиться в Харьковскую консерваторию, позже я последовал его примеру и поступил в Львовскую консерваторию.

- Ни вы, ни ваш брат не учились в музыкальной школе, училище?

- Нет, не учились. Но после того как я немножко поработал на заводе, сначала я поступил на подготовительные курсы консерватории и уехал во Львов (в 1959 году), где проучился два года, после чего меня зачислили на основной первый курс (в 1961 году), где продолжил обучение. В Львовской консерватории я проучился четыре года, и мне захотелось большего, тогда я перевелся в Киевскую консерваторию. А брат, закончив консерваторию в Харькове, приехал работать солистом во Львовский оперный театр и я, когда был студентом, все время вечерами ходил в театр и «болел» за него. Потом его из Львовского театра пригласили в Баку.

- Кто были вашими учителями в консерваторские годы?

- Во Львове у меня был педагог Дарчук Остап Осипович, а в Киеве – Егорычева Марина Ивановна. Они нас учили и от начальных различных упражнений до мастеров довели, за что им большое спасибо. Когда я перевелся, конечно, я педагогу своему неприятно сделал – нехорошо, когда от педагога уходят ученики. У меня тоже недавно ушел студент – наш Князь Игорь, Роман Бурденко – он два года проучился здесь, захотелось человеку профессионально расти, переехал в Санкт-Петербург и там окончил консерваторию, лауреатом стал трижды и все прочее.

- Но, тем не менее, он не забывает родной город.

- Распеваете его перед каждым спектаклем?

- Конечно. Я не знаю, по-моему, у брата педагог была женщина. Но я помню, когда он начинал исполнительскую деятельность в Львовском театре, у него даже иногда были срывы. Но он сам себя нашел, как это часто бывает. Бывает, что студенты заканчивают консерваторию прилично на профессиональном уровне, а потом со временем этот уровень становится ниже. А бывает, заканчивает человек средне, а потом находит себя. И вот он нашел себя – спел партию Демона, партию Мазепы, Риголетто, с которой после этого он уехал в Баку, где продолжил свой профессиональный путь.

- А у вас таких проблем с голосом не было, как у вашего брата?

- Нет. Я вообще-то счастливый человек, потому что на оперной сцене мне пришлось спеть очень много партий – сначала почти все лирические, а с возрастом я «перешел на драму». Партию Ренато из оперы «Бал-маскарад» мне, к сожалению, так и не удалось исполнить, потому что эта опера не шла в тех театрах, где я работал.

- Расскажите, пожалуйста, поподробнее о вашем творческом пути после консерватории?

- Я закончил киевскую консерваторию в 1966-ом году и очень хотел петь именно в опере. В Киеве меня приглашали работать в капелле бандуристов, в ансамбле и даже квартиру давали. Но я грезил только оперой. И вот, я прослушался в казанский театр в Татарию и два года (с 1966 по 1968) я работал в Казани. Здесь я был номером один, ко мне относились как нигде, и публика очень хорошо принимала. Например, есть даже запись, где на одном из концертов я пел на бис два раза песню «Дивлюсь я на небо». При таком замечательном отношении ко мне, от чего я уехал не понятно. Наверное, потому что был молодой и хотелось чего-то большего. Когда я спел партию Онегина, меня пригласили в Горький, и я поехал туда за лучшей жизнью, к тому же мне немножко добавили денег. Но и там не задержался надолго – всего лишь на два года. Зато в 1971 году приехал в Новосибирск и все – почти уже 40 лет пою на оперной сцене новосибирского театра! Я приехал сюда и через месяц переманил брата. Он, когда тут пробовался, пел партию Демона, а я слушался с Елецким в «Пиковой даме». Он все драматические партии пел, а я лирические.

- У вас было такое разделение?

- Да. У нас при дирижере Исидоре Заке исполнители делились – были певцы, которые отвечали за драматический репертуар, а кто-то отвечал за лирический. Не то, что сейчас – и лирические партии поют и драму. Ладно, если это поют старшие, например, я или Александр Лебедев, мы накричались, выкричались уже, можно сказать «выпелись», а молодым это не очень полезно.

- Да, но вы всегда поете в отличной исполнительской форме и ваши ученики, коллеги всегда с нетерпением ждут вашего появления на сцене. Владимир Афанасьевич, вы являетесь представителем, так называемой украинской вокальной школы, расскажите, пожалуйста, о ее специфике.

- Она более приближенная к зарубежной, итальянской школе. Особенность украинской вокальной школы заключается, во-первых, в специфике самого языка. Между прочим, на украинском языке гораздо легче петь. Когда я учился в Киеве, я пел партию Жермона на украинском языке, пел Валентина в Фаусте, Грязного, правда, один раз, и Онегина – всего знаю четыре партии на украинском языке. Потом в Казани я переучил их на русский язык. Во-вторых, Украина – очень певучий край, где издавна поют раздольные, народные, красивые, очень широкие украинские песни, хотя полно и русских подобных песен. И, конечно, климат там особенный. Все одно к другому подошло, и сложилась своя вокальная школа. Там, кстати, поется лучше, потому что солнце все время светит. А тут медведи бегают (смеется) при таких морозах нужно еще и петь. Но вот видите, сибиряком стал.

- Какая была ваша первая оперная партия?

- Названные мной четыре партии на украинском языке – это первые партии, которые я исполнил в оперной студии киевской консерватории. В Казани за два года работы я спел около пяти партий, среди которых, партия Зурги из оперы Ж. Бизе «Искатели жемчуга», партия Князя Игоря, которую, между прочим, потом пел всю свою жизнь, и только недавно я ушел с этой партии. В Горьком, кроме Игоря и Валентина даже оперетту пел. А в новосибирском театре первая моя партия – это Веденецкий гость из оперы Н. Римкого-Корсакова «Садко». Потом как пошло – за все годы работы в оперном театре спел около сорока партий из разных опер.

- Очень интересно узнать с кем вы готовили партию Веденецкого гостя и как это происходило?

- С Исидором Заком. Это был очень интересный музыкант, он не разменивался. Кроме работы в оперном театре у него не было больше никаких работ, он знал одно место. Он досконально работал над каждой партией. Вызывал солиста, и вот – урок. У Веденецкого гостя в основном одна знаменитая ария и больше ничего, так он мне штук 15 уроков дал. Кажется готовая уже партия, а он еще вызывает и делает замечания. Но зато делал партию на всю жизнь. Вот партию Мазепы я с ним сделал и до сих пор еще пою – это все его работа. Между прочим, под управлением И. Зака я пел Мазепу на сцене Большого театра, когда Новосибирский театр ездил на гастроли в Москву (в 1982 году). Зак над всеми партиями работал очень детально, ни то, что сейчас – выучил и на сцену. Нет, он работал над нюансами, штрихами – все делал, молодец. Это был один из лучших дирижеров театра. Ну и сейчас, вот Теодор Курентзис интересный человек, хороший музыкант, темпераментный, он большой музыкант вообще-то, только что он частично наш. Исидор Зак на протежении многих лет в театр приходил каждый день к 10-ти утра и работал с солистами, с оркестром. И сколько перепели…. Я сейчас удивляюсь, как успевал еще на рыбалку ходить. Через день спектакли шли, репертуар был огромный: «Мазепа», «Орлеанская дева», да и все большие спектакли были заковские.

- Наверное, не случайно 70-е годы называют золотыми годами новосибирской оперы! С какими еще дирижерами вы работали в театре?

- Риголетто я выучил с Юлианом Натановичем Факторовичем, тогда еще на русском языке. В Сочи я «выродил» эту партию, т.е. первый раз спел, а потом этот спектакль сняли. Второе возвращение было уже на итальянском языке. Тогда, при Заке, все партии пели только на русском языке. С Людмилиным Алексеем Анатольевичем, например, я выучил партию Ибн Хакиа, которую до сих пор пою. Сейчас, наверное, выйду в новой постановке «Иоланты».

- Да, сейчас оперы поются только на языке оригинала. Владимир Афанасьевич, расскажите о том, как вы пришли в вокальную педагогику?

- В ДК «Юность», который находится в Академгородке, был кружок, где я начал преподавать вокал. Потом пошел учить юношей в музыкальное училище – тогда это было здание, которое находилось в районе цирка, представлявшее собой двухэтажный деревянный барачек. Через несколько лет, открылось новое здание колледжа, и мы переезжали в новое, сегодняшнее здание. В колледже я еще лет восемь поработал, а потом пришел в консерваторию.

- У вас только в консерватории 10 студентов, расскажите, как проходит урок?

- Они меня учат, и я учусь у них. Им показываю, от них беру что-то – это творческий процесс. Учить студентов – это очень интересно. Упражнения у меня очень простые. Это может быть даже мой недостаток, но распеваю я очень мало – 10 минут. Просто разогревают аппарат. А потом, в процессе работы над конкретным произведением, останавливаю и показываю – как эту ноту взять, как лучше прикрыть, как лучше открыть и все прочее – и все в процессе работы. Не то, что распел студента и потом пой. Нет – «сто» остановок и все работаем над произведением. Есть такое выражение «впетое произведение» - это значит разложенное по полочкам. Вот так, пока все не разложишь, пока не почувствуешь, что студент уже нормально поет, тогда выпускаешь его на академконцерт.

- Над чем вы работаете в первую очередь, на что обращаете внимание потом, я думаю, это будет интересно узнать читателям-вокалистам. Какие упражнения вы рекомендуете своим ученикам?

- Вы понимаете, что по книжке никто не научился еще петь и ребятам я говорю: «По книжке вы не научитесь». У меня есть своя школа, я считаю, что она немножко отличительная от других. Одним словом я могу сказать, что обычно работаю над головным резонатором. И если в голову вокалист не поет, а поет сюда (вперед), то это значит плохо. У меня номер один – это я слежу, чтобы ребята высоко пели и в головные резонаторы, вот это самое главное. Не каждый педагог об этом говорит, не каждый следит за этим, не каждый это слышит, что поет немножко не туда. Я все время показываю сам, а как заболею, бывает, так и они не могут без меня. А вот когда в голосе, я показываю – способные ученики схватывают на лету, а менее способным ребятам нужно больше времени. Хочу заметить, что не все студенты одинаковые, абсолютно не все. Один берет с полуоборота, с другим добиваешься, добиваешься – добьешься, спел, прилично спел, а послезавтра приходит – все с начала. И таких студентов большинство. Вот Бурденко у меня учился, с такими приятно работать – я ему только чуть-чуть рот раскрыл, он схватил и все – у него все получается.

- Когда мы вас слушаем в нашем театре, самом большом и несовершенном по акустике, то создается впечатление, что для вас это вообще не проблема. Здесь тоже дело в этом резонаторе? Или это природа?

- Мама с папой – номер один, и, конечно, правильное пение.

- Владимир Афанасьевич, с кем вам нравится петь в ансамбле, кто ваши любимые партнеры?

- Это приятные люди – Олег Видеман, Татьяна Зорина. Она любила со мной петь в Князе Игоре. Я ее даже вводил в свое время в Мазепу, она Марию пела. Ольга Обухова. Я, кстати, ей «подпевал», когда она сюда прослушивалась. С Савиной я пел, когда в концертном исполнении шла «Аида». Очень много приятных партнеров, всех не перечислить, тот же Егудин был, большинство партий я пел именно с ним. Я как в Елецком вышел, а Валерий Григорьевич пел Германа – и так всю жизнь – сколько мы пели, он блестяще пел эту партию. Видеман Олег только в последнее время появился, он сейчас весь основной репертуар поет. У него настоящий драматический тенор, хороший голос.

- Каким на ваш взгляд должен быть современный вокалист?

- Было и остается – надо быть интеллигентом, культурным, начитанным и с хорошим голосом. Всего лишь. Конечно, ум должен быть, как и во всем.

- Владимир Афанасьевич, продолжил ли кто-нибудь в вашей семье путь музыканта?

- Нет. У меня одна дочка, она почему-то не пошла в музыку и я даже не знаю, есть ли у нее голос. А у брата три дочки: одна не родная живет в Америке, а две девочки, которые от него – обе с большими голосами, окончили консерватории и поют. Одна в Ленинграде, другая на Украине. У меня есть внук, он недавно приезжал в гости. Он с вокалом не связан, в основном в компьютерах разбирается.

- Владимир Афанасьевич, это всегда интересно, скажите, у вас есть какие-то увлечения кроме музыки?

- Есть. Во-первых, я шью…

- Как шьете?

- А так, могу брюки себе пошить и все остальное. Потом я дачу имею, где все делаю своими руками. Я всегда при деле. Сначала я увлекался рыбалкой, а потом стал дачником. На даче плавающий грунт, поэтому я соорудил подошву такую, сделал фундамент, на нем поставил домик – все, все сам. У меня есть много всяких увлечений и я без дела никогда не буду, всегда что-нибудь делаю. Я никогда не скучаю. Есть люди, которые не знают куда деться, а я всегда что-то найду. У меня все получается, я и на кухне шикарно готовлю…

- Как это здорово! Что бы вы пожелали нашим читателям-вокалистам, ученикам?

- Надо быть одержимым. Когда я учился, у меня ничего святого не было кроме вокала. Вот таким надо быть, чтоб чего-то добиться. Тот же Бурденко, он спал на чердаке в колледже. Педагоги, которые с ним работали, говорят, что под роялем лежал матрац – он к вечеру приходил и ночевал. Вот так. Он хотел, и он добился. Вот, если пошел по этому пути – нужно быть одержимым, грызть науки и все прочее.

- Большое вам спасибо за интересную беседу! Всего вам доброго, крепкого здоровья и непрерывного творчества во всех ваших замечательных делах! Мы с нетерпением будем ждать вашего выхода на сцену театра!

    В заключении хочется пожелать Владимиру Афанасьевичу Пруднику крепкого здоровья и неизменного творчества, которое, наверное, всегда должно сопутствовать любым делам такого Человека, такого Исполнителя и такого Педагога...

НЕКОТОРЫЕ ОПЕРНЫЕ ПАРТИИ
ИЗ РЕПЕРТУАРА В. А. ПРУДНИКА
(таблица составлена на основе информации,предоставленной В. А. Прудником):

Фотографии предоставлены В.А.Прудником