|
 О чем думает один из видных отечественных музыкантов нашего времени? Автору этого интервью представляется, что с материалами его беседы с маэстро будет интересно и полезно познакомиться многим молодым коллегам.
Евгений Лукьянчук: Начиная нашу беседу, хочется спросить: почему Вы начали заниматься на виолончели?
Денис Шаповалов: Да как-то, все решили родители, когда мне было 4,5 года. Они музыканты, можно сказать, что это наследственное. Поэтому до сих пор приходится…
Е.Л.: Пожинать плоды?
Д.Ш.: Ну плоды, скажем так, начинаем пожинать, до этого все серп точили (смеется).
Е.Л.: Хотя Вам уже далеко за 30, Вы все это время учились и сейчас продолжаете. Когда, по-Вашему, раскрывается талант?
Д.Ш.: Вообще я думаю, что в любом деле достичь совершенства невозможно, так или иначе. Как-то оно маячит там вдалеке, все время отбегает дальше, поэтому… Стремление к нему есть.
Е.Л.: То есть путь далеко не прямой?
Д.Ш.: Конечно, бывали и сложности. Всегда совершенствование требует серьезной работы.
Е.Л.: А Вы можете вспомнить свой самый провальный концерт?
Д.Ш.: Самый провальный? Такого не было никогда. Ну, потому что у человека, который честно отдается своей профессии, даже если он в какие-то моменты думает: "На черта все это нужно?", я думаю, когда он имеет 300%-ный заряд работы, качества, то даже если он 150% потеряет, то 150% останется.
Е.Л.: Сейчас к Вам такие мысли не приходят, мол, "зачем я занимаюсь этим", "есть ли в этом смысл"?
Д.Ш.: Приходят, конечно, очень часто. Ну, разные бывают моменты, учитывая, в общем, сейчас не совсем прекрасные времена для искусства в целом, бывают такие.
Е.Л.: Да, я как раз хотел спросить, как Вы на это смотрите?
Д.Ш.: В целом, это временные, скажем так, реалии, но так как времена не выбирают, в них живут, то по возможности выстраиваешь свою реальность, и есть, слава Богу, возможность выбора у каждого человека.
Е.Л.: А какой самый запомнившийся Вам концерт?
Д.Ш.: Ну конечно, безусловно, это концерты с Ростроповичем, потому что это такие вехи, уже на всю жизнь, чтобы потом правнукам рассказывать.
Е.Л.: Я слышал, что Вы играли 1-й концерт Шостаковича, которым дирижировал Мстислав Леопольдович. То есть не случайно то, что вы стали дирижером?
Д.Ш.: У меня папа дирижер. Как-то сложилось, что я и в детстве много наблюдал и видел. И вообще у меня к симфонической музыке в особенности очень большое, особенное какое-то отношение, я конечно с самого детства на ней воспитывался, поэтому к ней очень большое мое предрасположение внутреннее.
Е.Л.: Улица не влияла на становление личности?
Д.Ш.: Слава богу, профессия, которую я…
Е.Л.: Ну вот говорят, "его воспитала улица"…
Д.Ш.: Например, Шаляпина? (смеется) Шаляпина воспитала улица, с этим могу согласиться. На самом деле, всякое бывало, конечно. Я жил в разных городах, где и улиц, и в общем всего хватало.
Е.Л.: Вы сами коренной москвич?
Д.Ш.: Нет, я родился на Урале. Потом долгое время жил в еще одном городе, где "улицы" была достаточно. Но профессия позволяла избегать всего этого.
Е.Л.: Не спуститься до такого уровня…
Д.Ш.: Внутренние какие-то ценности, привитые родителями, потому что откуда они еще могут взяться. И музыка, которая воспитывает человека так или иначе. Я всегда утверждал и утверждаю, что любой человек, который занимался музыкой хоть сколько-нибудь, навсегда изменится в лучшую сторону, навсегда. Даже если он потом стал кардинально другой профессией заниматься, трубы варить, или там, зубы чинить.
Е.Л.: А о своем оркестре Вы не думаете или нет такой нужды?
Д.Ш.: Честно говоря, я думаю, что в этой стране эта ситуация особенно сложна. Когда человек становится художественным руководителем какого-то определенного коллектива, учитывая реалии, на него возлагаются обязанности не только художественного руководителя, всего, что касается музыки, но и бытовые, организационные, и добыча денег, и многого другого. В принципе это далеко от меня лежит.
Е.Л.: Просто многие молодые исполнители создают свои коллективы. Валентин Урюпин, к примеру, создал в Москве свой оркестр "Арпедджионе". То есть какое-то стремление есть в этом направлении.
Д.Ш.: Наверное, но это сложно. Это мое личное мнение, но мне кажется, что, во всяком случае,в таком варианте, в котором я существую сейчас, когда нужно приехать за 2-3 дня до концерта и какие-то вещи сделать моментально, быстро - это определенное завоевание.
Е.Л.: Расскажите о своем графике. Как Вы живете?
Д.Ш.: Когда как. Если много концертов, если даже концерта 2 в неделю, то это 2-3 дня подготовки к одному выступлению, как минимум, потом переезд, как правило, репетиция к следующему концерту. Поэтому 2 концерта в неделю - это много, безусловно. Конечно, можно их играть и 3, и 4, и 5, но от этого чт-то может пострадать: либо человек, либо музыка, либо и то, и другое. Поэтому я не сторонник таких нагрузок.
Е.Л.: А удается совмещать преподавательскую деятельность в Консерватории с концертным графиком?
Д.Ш.: Я же в консерватории не работаю уже полтора года.
Е.Л.: Ну а раньше, когда работали? Не работаете по причине нехватки времени?
Д.Ш.: По многим причинам. По причинам складывания отношений с современным типом студенчества, скажем так. Потому, что у меня были какие-то другие определенные воззрения, которые шли вразрез со взглядами студенчества, и с моими личными взглядами на отношение к музыке, к профессии и к ответственности за эту профессию.
Е.Л.: Вы работали некоторое время в оркестре Спивакова?
Д.Ш.: Да, я работал в оркестре Спивакова, и какие-то у меня были халтуры, в общем, я поиграл в симфонических оркестрах.
Е.Л.: Но не задержались там. Была возможность не задерживаться или это сознательный выбор?
Д.Ш.: Честно говоря, я всегда представлял себя творческой единицей, эта визуализация сработала, видимо, в моей жизни. Поэтому, конечно, путь этот сложный, трудоемкий, много берегов, которые надо огибать, приходить к определенным выводам для себя, понимать, на что ты готов идти в будущем. Но, тем не менее, опыт игры в оркестрах у меня большой, я знаю эту жизнь изнутри. Я знаю, что чувствует музыканты, о чем они думают, о чем мечтают, а может быть уже и не мечтают.
Е.Л.: Это ценное качество, ведь зачастую дирижеров не волнуют бытовые проблемы музыкантов, такие как трости, инструменты и т.д.
Д.Ш.: Нет, но это же важно. Когда знаешь задачи, внутренние свои задачи, не хочу сказать "проблемы", которые стоят перед каждым музыкантом оркестра, то ты реально понимаешь: если люди вчера переиграли, что же их сегодня заставлять форсировать губы, аппарат и все остальное. Понятно, что можно провести работу точечно, не давиться. Ведь это важно - на каких струнах они играют, что у них за инструменты, например, медь старая, уже разваленная, что с деревом творится, какие инструменты. Тем более, учитывая реалии этой страны, этого государства, понимаешь, что только единицы, как правило, это столичные города, - имеют возможности, какой-то бюджет. Но, с другой стороны, профессионал, мастер может играть на чем угодно, хоть на батарее отопительной, поэтому все зависит исключительно от профессионализма. Мастеру дай деревяшку, он и на деревяшке сыграет. Причем, история показывает много примеров, когда люди добиваются огромных результатов именно как творческие единицы, у них может не быть инструмента хорошего, им могут не предоставлять такой возможности. Они долго ищут свой инструмент, и в моей жизни было то же самое.
Е.Л.: Были периоды, когда Вы отходили от виолончели?
Д.Ш.: Нет, просто был такой момент. Есть такой конкурс Чайковского, достаточно известный, когда-то он считался престижным, обладатель этой премии...
Е.Л.: Получал карт-бланш своей дальнейшей карьере?
Д.Ш.: Ну что-то такое, да. Но при этом я, поучаствовав и победив на конкурсе, полгода после этого не имел инструмента.
Е.Л.: Вы играли на инструменте из Госколлекции?
Д.Ш.: Да, с трудом мне его выдали из Госколлекции за 10 дней до конкурса, мне пришлось привыкнуть к нему срочным образом. А потом, после конкурса, у меня ее сразу же забрали. Полгода я играл на чужих инструментах. Это хорошая практика. Надо просто понять, особенно молодым (я думаю, время их этому уже научило, раньше люди жили с некоторыми иллюзиями), что никто никого нигде не ждет и никто никому ничего не должен. Ты есть сам, и ты стоишь перед выбором, что ты будешь делать.
Е.Л.: Вы путешествуете по многим странам мира. Не хотели бы однажды остаться там жить?
Д.Ш.: Стран много хороших, и теплых, и вкусных, и с хорошим климатом, и с прекрасными какими-то условиями. Конечно, такие мысли есть, и, думаю, они реализуются.
Е.Л.: То есть Вы планируете сменить место дислокации?
Д.Ш.: Сейчас, слава Богу, не те времена, когда люди с кровью, со слезами отрывались корнями от родной страны. Сейчас мир открыт, и самолеты летают туда-сюда достаточно быстро. Это не значит, как раньше, что человек уезжал из Советского Союза навсегда, безвозвратно, без возможности, без надежды встретиться со своими друзьями и родственниками. Пока мир свободен.
Е.Л.: Любимые страны есть?
Д.Ш.: Любимые? Да их много, Лондон хороший город. Италия хорошая страна. Когда всю жизнь пожил в странах климатически не самых комфортных, дружелюбных и полезных в экологическом плане, ты, конечно, смотришь в сторону каких-то приятных мест. Хотя там тоже есть какие-то проблемы, есть свои задачи.
Е.Л.: А что Вы порекомендуете молодым людям?
Д.Ш.: Пускай не тратят время, пускай они строят свою жизнь. Свою именно жизнь. Потому что время идет очень быстро, и потом, оглядываясь на годы, которые летят очень быстро, они понимают, "какой же я был наивный дурачок". Это так, мое личное, может не совпадать с мнением редакции.
Е.Л.: А как Вы относитесь к религии? С какими-то политическими силами себя ассоциируете?
Д.Ш.: Я могу сказать, что я верю в такой единый вселенский дух, который энергетически наполняет все сущее на Земле. Это любовь, именно во вселенском плане, не в плане отношений между мужчиной и женщиной и других существ… Даже есть какой то "деизм"...
Е.Л.: Или пантеизм, вера в силы природы?
Д.Ш.: Да, это некая природа. И это мой взгляд. Просто, когда наблюдаешь за людьми, которые просто зарабатывают на этом и занимаются таким… Вы знаете, о чем я говорю.
Е.Л.: Коммерческой деятельностью, одним словом.
Д.Ш.: Это мне глубоко противоположно.
Е.Л.: Ваши любимые книги, которые оказали наибольшее влияние, "дали направление"?
Д.Ш.: Я одно время очень сильно увлекался, до сих пор они у меня настольные. Есть такой Кейт Лаумер, американский фантаст. Ну, он называется американским фантастом. У него есть несколько романов, которые являются у меня настольными, постоянными такими "путеводителями по галактике". Его отношение, его мировоззрение, его восприятие окружающей нас реальности мне очень близко. Пелевин, могу сказать, что он мне интересен и много раз перечитываемым является писателем.
Е.Л.: А из русской классики?
Д.Ш.: Господи, да все что угодно. От Чехова до Булгакова, Пушкина. Достоевского - нет, не люблю. Его хватает вокруг.
Е.Л.: Это как такой незыблемый фундамент.
Д.Ш.: Да, конечно. Потому что берешь Пушкина, читаешь те же "Египетские ночи" или его стихи 1813 года, и ты понимаешь, что ничего не изменилось. Все то же самое.
Е.Л.: В таком случае, что дает Вам силы продолжать, если знаете, что Вы ничего не можете изменить? Если все равно человеческие отношения будут такими же?
Д.Ш.: Да ничего менять и не нужно, потому что человек не меняется и мир не меняется. Если человек живет в своем мире, своей реальности, делает свой выбор. Потому что вариантов в нашем мире, точек и линий, бесконечное множество, и то, что судьба предписана каждому одна, и она неизменна, - это фатум. А каждый человек пишет свою судьбу и свой сценарий.
Е.Л.: А как Вы к спорту относитесь?
Д.Ш.: В плане поддержания хорошего тонуса очень положительно. Года три я уже старательно, время от времени, по возможности я хожу в какой-то Gym. Я не хочу добиться каких-то гигантских результатов. Просто пройтись пару километров, какие-то упражнения для мышц и т.д. потому что один раз я похудел на 20 кг из-за интенсивных нагрузок. Крайне негативно отношусь к всякого рода направлениям, увлекающим огромные массы людские, мне это не очень приятно.
Е.Л.: Например?
Д.Ш.: Ну что у нас популярно, массовые какие у нас виды спорта?
Е.Л.: Молодежь сейчас занимается воркаутом - на турниках качается.
Д.Ш.: Ну вот, молодцы, да. Просто мне нравятся виды спорта, которые связаны с головой. И красивые, конечно же. Не очень нравятся виды спорта, которые вызывают животные инстинкты. Когда люди начинают бить друг друга по голове стульями, ножами - для меня это странно. Ни один вид искусства не вызывает такие эмоции (смеется).
Е.Л.: Я сам спорадически занимаюсь скалолазанием и альпинизмом. Для меня, к примеру, скалолазание - это очень эстетичный и интеллектуальный вид спорта.
Д.Ш.: Это когда еще на время поднимаются?
Е.Л.: Не обязательно на время, на сложность. Это работа мозга просто колоссальная. Мало того, что должна быть постоянная тренировка мышц. Это как в музыке. Если неделю не тренировался, то все, ты - ноль, как в первый раз пришел. Поэтому я спокоен к футболам, хоккеям и так далее. Кстати, когда Денис Мацуев приезжал в Иркутск на свой фестиваль "Звезды на Байкале", каждый раз накануне концерта он играл с депутатами или ветеранами футбола.
Д.Ш.: Ну, с депутатами кто ж не поиграет? (смеется)
Е.Л.: Вы считаете, музыкантам стоит заниматься спортом? Не высших достижений, конечно…
Д.Ш.: Для поддержания тонуса безусловно. Потому что сидят люди за чем угодно - у виолончелистов одно искривление, у скрипачей другое, у духовенства свои искривления какие-то возникают где угодно - их надо ведь как-то поддерживать. Ведь сколько мы в поездках, таскаем на себе все эти тяжести бесконечные, сидим скрюченные в самолетах - конечно же, нужно как-то кровь разгонять и мышцы развивать. Я всем рекомендую, особенно молодежи, начать заниматься хоть чем-то.
Е.Л.: На чем Вы играете?
Д.Ш.: У меня сейчас три инструмента, один итальянский, на котором я играл 13 лет. Ему 120 лет. Потом мне посчастливилось встретиться с одним замечательным мастером и он сделал для меня сначала один инструмент, потом еще "младшую сестру" сделал. В общем, у меня две "сестрички" таких, на которых я играю постоянно. Одной полтора года, почти два уже, а второй, с которой я приехал в Томск, всего 8 месяцев.
Е.Л.: Говорят, что Страдивари, Гварнери никому превзойти не удастся. Выходит, что сейчас удается? Или приближаются современные мастера к этому уровню?
Д.Ш.: Нет, но с другой стороны, это все равно, что во времена Моцарта можно было сказать: "Ну вы знаете, Моцарт написал гениальную музыку, такую больше никто никогда не напишет!" А потом появился Бетховен, а потом появились Вагнер, Верди, Чайковский, Рахманинов, Шостакович, Прокофьев и далее, далее, далее... Поэтому утверждать так, я думаю, это узкий взгляд. Я все время привожу пример, что Страдивари ведь тоже был когда-то молодым. Он делал хорошие инструменты, просто никто его не знал. Все говорили «Вот Пазолини, вот у него инструменты хорошие», у старика Пазолини или какого-нибудь Марчелло, Травалини. «Вот мы у него будем брать, а у тебя не будем». И вот пока он не постарел, пока все это не обросло легендами, вот до людей дошло наконец-то. А инструменты при нем такие же были прекрасные. Возможно даже лучше, поскольку они были свежие, настоящие, еще без "ранений", без тех многолетних экспериментов. Так что все возможно.
Е.Л.: Для тех молодых людей, музыкантов, которые сейчас еще только учатся. Какие шаги им предпринимать, чтобы иметь возможность себя реализовать?
Д.Ш.: Надо смотреть и знать, что сейчас настолько многополярный мир, именно в плане востребованности, то есть у человека должна быть куча точек приложения.
Е.Л.: Иметь какую-то универсальность?
Д.Ш.: Да. Потому что сейчас смотришь, да, ну играет, молодец, но это мало. Надо чтоб и жонглировал при этом, во время игры жонглировал и читал Шекспира. Вот. И еще желательно, чтобы он правой ногой нажимал на педаль, которая крутит швейную машинку, а левой вышивал красиво какие-нибудь узоры самоцветные. И тогда это кому-то интересно становится. Ну, это я конечно утрирую, но, так или иначе, некоторые перегибы встречаются. Чем больше профессий, тем лучше. Не надо зацикливаться на чем-то одном. Я у себя насчитал 15-16 профессий, с которыми можно работать и зарабатывать деньги. Поэтому надо смотреть шире на мир, изучать, тем более что, пока время позволяет, овладевайте профессиями еще какими-то, помимо музыки. Многие сейчас заканчивают юридический, экономический, чтобы разбираться во всех законах и экономике. Сейчас музыкант - это не просто человек, который закатывает глаза вдохновенно, делает лицо и издает прекрасные звуки. Это и бизнесмен, и менеджер, и продюсер, и пиарщик, и еще куча всего. Если он при этом еще и прекрасный музыкант, это замечательно, хотя не всегда совпадает - обычно либо одно, либо другое.
Е.Л.: Расскажите про свое шоу.
Д.Ш.: Я давний поклонник настоящей хорошей рок-музыки, и поп-классики, и рок-классики, вообще хорошей музыки. Потому что музыка бывает или плохая, или хорошая. А там уже жанров, и поджанров, и направлений миллион.
Е.Л.: То есть можно работать в любом жанре?
Д.Ш.: Безусловно. Гениальное регги есть, к примеру, Боб Марли. Это уже тоже классика. Спектр какой-то нечеловеческий, разброс огроменный. Если сделать это по-настоящему и здорово, то почему бы и нет. У меня всегда была идея придумать что-то такое, потому что всегда находишься в рамках определенных традиций, композиторов. Так или иначе, играешь чужую музыку. Я все время испытывал зависть к людям, которые создавали свои группы, какие-то коллективы.
Е.Л.: То есть, Вы хотите играть свою музыку, не каверы?
Д.Ш.: Собственно, я и играю свою музыку. Нет, не каверы, абсолютно все авторское. Для меня "Pink Floyd" всегда был чем-то таким необъятным. Я думаю, что он создал вторую половину меня, с моим другим мировоззрением, концепцией мира. Поэтому всегда была хорошая белая зависть, что люди вообще там, кто архитектор, кто художник, взяли и создали "The dark side of the Moon", который до сих пор попадает в сотню.
Е.Л.: Они же все выпускники Кембриджа.
Д.Ш.: Да, который, кажется, 800 недель продержался в чартах. Просто люди взяли и сделали, над ними ничего не висело, они просто взяли и открыли новый мир, новую планету. Настолько колоссальную, что это будет вечно. Это меня так заедало изнутри. Я думал, почему бы и нет. Постепенно, приобретя определенные аппараты, как то: компьютер, всякие звуковые карточки, студийные программы, я стал экспериментировать. Уже изначально была идея создания некоего путешествия виолончели в различные стили, с различными инструментами. Опять же, все это втиснув в концепцию жизни, такого концептуального альбома от рождения до смерти, с учетом различных рок-стилистик, направлений, жанров, поджанров, от психоделики до джаз-рока, симфо-рока и так далее. И за 4 года у меня много появилось демо-записей, которые постепенно приобрели такое концептуальное звучание. Ну, и конечно, была идея записать все инструменты, поэтому я долго писал этот альбом, в профессиональной студии, на таких же микрофонах писались "The Beatles". Поэтому я писал полтора года и записал почти все инструменты в этом альбоме. Он представляет из себя некую единую линию, где можно услышать совершенно различные направления. И на основе этого есть шоу, с которым мы едем пока по России, может быть, вскоре это будут какие-то другие страны. Ну что, это в общем-то рок-концерт, где и барабан, и перкуссия, клавиши, органы, и бас-гитара, и виолончели.
Е.Л.: То есть от классики остался лишь некий флёр?
Д.Ш.: Я бы сказал, что это некий правильный микс. Очень много было концертов, а даже были созданы такие фокус-группы, если это о чем-то говорит. Как правило, когда компания создает какой-то продукт, она приглашает фокус-группу, которая изучает этот продукт, а компания оценивает влияние продукта на фокус-группу. Было взято много слушателей разных возрастов и их впечатления. Для многих это просто даже в классическую музыку, из рок или поп в классику, для многих это какое-то открытие. Ну что говорить, это надо слушать. У нас еще и видео транслируется. Тоже сделали, что каждая композиция сопровождается определенным видеоклипом.
Е.Л.: Да, было бы интересно послушать и посмотреть.
Д.Ш.: Мы как-нибудь приедем в Томск. Сейчас у нас вот летом, в Рязани есть старинный Кремль, у нас был open-air ночью. Было очень красиво на сцене со светом.
Е.Л.: Сейчас вся Ваша деятельность для души?
Д.Ш.: Сейчас да. Я желаю это всем людям, чтобы работа была именно удовольствием, которое еще приносит и возможность дальше существовать, деньги.
Е.Л.: В связи с этим хотелось бы спросить: на сегодняшний день есть место в этом мире для людей - творцов, в некотором роде, музыкантов, которые не хотят гнаться за прибылью, за конвертацией своего творчества, и хотят делать что-то новое, но то, что не покупается?
Д.Ш.: Дело в том, что интернет, со всеми его гигантскими недостатками и гигантскими достоинствами, он, как ни странно, настолько сблизил людей, дал возможность небольшим группкам людей найти другие такие похожие группки в совершенно других уголках мира, что сейчас есть возможность объединиться и обмениваться различной информацией, творчеством ,взглядами, идеями, поисками. И, так или иначе, эти маленькие группки объединяются, из них получается нечто, связанное некой единой нитью. Не всегда все определяется центральными какими-то зомбоящиками…
Е.Л.: Мэйнстримом?
Д.Ш.: Да-да, потому что он есть. Его кушают? Кушают. Бургер? Бургер. Вкусно? Вкусно. А через полчаса хочется уже выплюнуть. Поэтому и для этого есть публика, и для этого есть публика, но интернет позволяет, поэтому… Почему сейчас многие сразу выкладывают бесплатно свои альбомы в интернет? Потому что понимают, что, если раньше концерты проводились в поддержку альбома, то сейчас альбом записывается для раскрутки концерта. Ведь сейчас всем рок- поп-музыкантам хорошим, не тем ,которые варятся на каждом углу, приносят заработки именно концерты.
Е.Л.: В связи с пиратством?
Д.Ш.: Конечно. Так или иначе, весь аудиорынок просто исчез. Как правило, если я записал диск на носителях, которые можно потрогать, то это просто подарок. То есть ты их потом развозишь и презентуешь. Последний альбом у меня вышел только в электронном виде. Конечно же, он продается, но из-за копиров, печати и всего, чего угодно, я с удовольствием получаю отчеты от соответствующих компаний, мол, "поздравляем Вас, за этот год Вы заработали..." и называют какое-нибудь двухзначное число за продажу этих дисков. Все это делается уже просто так, для всех. Я далеко ушел от темы, отвечая на вопрос по поводу того, что тут делать. Можно делать, и можно даже на этом зарабатывать. Я смотрю сейчас проект "Голос". Вдруг какие-то талантливейшие люди, вдруг какой-то парень потрясающий, который давно уже что-то делает, давно у него есть группа, и никто вообще ухом ничего не слыхивал, глазом не видывал… И вдруг, тут же это выстреливает, тут же по интернету это распространяется все, и понимаешь, что человек стал суперизвестен. И то, что он делал, то, что казалось, было абсолютно для такой узкой аудитории, вдруг эти аудитории узкие объединились в одну большую. И это прекрасно. Так что сейчас для каждого есть выбор, и каждый имеет возможность достичь того, чего он хочет. Я уверен в этом.
|
